«Я больше не кидаюсь на тех, у кого кофе в одноразовом стаканчике»

История психолога Аси Воронковой и ее программы помощи тем, кто переживает из-за экологических проблем

В жизни петербурженки Аси Воронковой случилось несколько крутых поворотов: в детстве она хотела ловить маньяков, а когда выросла, получила психологическое образование и пошла работать в НКО. Выгорела на этой работе и уволилась, потом открыла первый в городе магазин без упаковки, снова выгорела. Сегодня она ведет проект по экотревожности — организовала психологическую помощь для тех, кто переживает из-за экологических проблем и сталкивается с непониманием. Что такое экотревожность, в чем ее польза и как помочь людям снизить эмоциональный градус, Ася рассказала «7x7».

Материал опубликован в рамках серии совместных публикаций Women Platform и российского интернет-журнала «7x7 Горизонтальная Россия» – медиа о развитии гражданского общества в российских регионах.

Причина перемен

— Когда мне было 12 лет, я посмотрела «Молчание ягнят» и решила стать психологом-криминалистом, чтобы ловить маньяков. Но когда я пошла в институт, в России еще не было такой профессии. Поэтому я поступила учиться просто на психолога с мыслью, что я все равно когда-нибудь начну ловить маньяков. Но после рождения дочери мне стало неприятно смотреть на насилие в любом его виде, даже в мультиках. Я стала слишком чувствительной.

После института я пошла работать в некоммерческий сектор, где провела 10 лет. Стала руководить благотворительным фондом. А потом я выгорела. Сил не было, и я ушла с мыслью делать что-то свое. В этом меня очень сильно поддержал муж.

Мы познакомились с ним на сайте знакомств 10 лет назад. Я сожгла дома какие-то старые письма, бумаги, никак не могла избавиться от запаха гари и спросила у него, как это можно сделать. Он написал, что нужно намочить простыни, развесить по всей квартире, и тогда они впитают запахи. И я подумала, что этот парень крутой, что у него должен быть невероятный жизненный опыт, раз он знает, как это делать.

Через три недели после знакомства мы подали заявление в ЗАГС. Решили срочно заводить ребенка, а до этого сыграть свадьбу. К этому времени мы уже проговорили, как будут звать нашу дочь и что она будет на семейном обучении.

Я стала совершать более осознанные поступки с момента подготовки к беременности. Мы с мужем решили питаться правильно, уехали к нему на родину, в Воронеж: там свой дом и огород.

До беременности мы оба бросили курить. Не для того, чтобы дочь вообще никогда не попробовала это. Скорее всего, она может попробовать, а мы сможем сказать, что у нас в семье не принято курить. И чтобы об этом говорила не та мама, которая сама выкуривает пачку сигарет, а та мама, которая не курит.

Это целая история самовоспитания. Например, я мужу говорю: «Вот ты сейчас на дочь прикрикнул и показал тем самым, что на нее может кричать любой мужчина. Она потом встретит мальчика, он будет на нее орать, а ей будет казаться, что это нормально». И он пошел извиняться, что он был неправ и так делать нельзя — и уж тем более нельзя допускать, чтобы с ней кто-то так поступал.

Я не боюсь с мужем ругаться. Мы кричим, но очень мало и быстро. Никто никого не унижает. Мы обсуждаем ситуацию. После выплеска эмоций мы обнимаемся. И когда дочь видит, что что-то происходит, то она пишет мне записку якобы от папы, что он меня любит, а потом вторую записку папе якобы от меня. И ты смотришь на нее и думаешь: «Как у нас получилось такую дочь воспитать? Можем ли мы еще ссориться?»

Когда дочь стала расти, дома появилось очень много мусора. Я не знала, куда его девать. Это был один из первых экологических сигналов для меня.

Мы с мужем стали сортировать отходы дома, и дочь все это видела. Так мы отучились от многих вещей. Сейчас можно найти много документальных фильмов про загрязнение. В желудках у китов находят тонны пластика. И может быть, я жестокая мать, но я своей дочери показала птичек, которые запутались в веревках от воздушных шариков. Я так и сказала: «Это последствия покупки воздушных шариков». Теперь мы их не покупаем. Она поняла, почему так.


Первый в городе

— Меня тема экологии интересовала давно. Однажды я скинула мужу статью про то, как можно перейти на осознанное потребление. Он ее прочитал и сразу согласился, только спросил, где поблизости с нашим домом специальные контейнеры. Другое дело, что позже мы узнали, что не все сразу стали правильно собирать и что тетрапак — это отнюдь не картон. Мы постепенно обрастали знаниями. Но первый шаг — начать сортировать — был довольно быстрым.

Еще мы давно планировали открыть свой бизнес, но не думали про магазин без упаковки. И я как-то увидела ролик в интернете про такой магазин, предложила мужу попробовать. Через три недели мы такой магазин открыли.

Магазин без упаковки — это место, где вы покупаете товары в свои баночки, мешочки и коробочки. Например, можно купить гречку, можно купить и специальные мешочки, куда ее насыпать. Магазин нужен, чтобы становилось меньше мусора, меньше того, что нужно перерабатывать. Такие магазины позволяют сокращать углеродный след.

Наши посетители, в том числе и те, кто пришел в первый раз, по-разному реагировали. Были люди, которые понимали, что это такое. Были сочувствующие, которые мало что знали про осознанное потребление. Но они размышляли так: раз появился такой магазин, то он зачем-то нужен. И они приходили, чтобы узнать. Но большая часть не знает, что это такое.

Сотрудниц я выбирала сначала по экологическим знаниями и только потом — по умению продавать. Они должны были уметь объяснить клиенту, зачем нужен такой магазин, зачем минимизировать количество упаковки. И в этот момент покупатель мог заинтересоваться, начать искать какую-то информацию в интернете.


Тревожность с приставкой «эко-»

— Я часто общалась с сотрудниками некоммерческих организаций, и меня пугало то, насколько агрессивно они продвигали свои идеи. А когда я сама ушла работать в экологический сектор, то поняла, почему они были такими сердитыми.

На этих людей сваливается огромное количество информации о том, что происходит. И они понимают, какие последствия это несет. Сама я не сразу это поняла.

В 2019 году я побывала на фестивале экологического кино Ecocup. Там после просмотра одного из фильмов организаторы предложили остаться и обсудить наши чувства и эмоции. Люди говорили про свои боли и страхи. Там я и услышала термин «экотревожность». Я поняла, что мне самой нужны помощь и поддержка.

Выйдя оттуда, я позвонила своей подруге и сказала: «Давай мы с тобой сделаем группу поддержки». Она согласилась. Где-то около недели я искала информацию в интернете, и мы запустились. Людей набрали достаточно быстро.

Раз в месяц в нашем магазине мы проводили встречи, говорили на тему экологии и тревожности. Многие приходили не для того, чтобы узнать, куда можно сдать пластик. Они говорили: «Меня в моем стремлении разделять отходы не поддерживают близкие. А еще мне трудно отказать продавцу в магазине, когда он предлагает пакет».

Экотревожность — это работа с ощущением собственной безопасности. Когда я вижу кого-то с одноразовым стаканчиком, я не думаю, что этот человек какой-то не такой. Дело в другом. Этот одноразовый стаканчик является причиной того, что у меня может ухудшиться здоровье, это страх за свое здоровье и жизнь. Поэтому я агрессивно отношусь к тем людям, которые не ведут экологичный образ жизни. И нужно найти в себе силы, чтобы преодолеть злость, потому что через злость ты никогда не сможешь продвигать хорошие идеи. Я сама с этим много работала внутри себя. Я больше не кидаюсь на тех, кто покупает кофе в одноразовом стаканчике.

Шиес — это наглядный пример того, как люди, которые доверяли государству, системе, вдруг поняли, что рядом с их домом сейчас появится огромная свалка. И им это не понравилось, им пришлось включиться в борьбу, узнать об экологической стороне жизни. У них зашкаливала экотревожность так, что они смели все вокруг и победили. Экотревожность запускает новые качества людей, делает из человека супермена.

Во время следующего фестиваля Ecocup была снова организована дискуссия. И мы поняли, что запрос на психологическую помощь есть, только не было понятно, как с ним работать. Тогда мы с организаторами фестиваля объединили наши усилия и запустили проект «Зеленая психология». Наш с мужем магазин без упаковки пришлось продать, потому что мы очень устали. Магазин продолжает работать, а все покупатели, которые были с нами, продолжают делать заказы.


Нормальная реакция

— Во время групп поддержки люди чаще всего рассказывали про то, что их в желании сортировать отходы или не покупать пакеты не поддерживают близкие — семья и друзья. К нам пришла 15-летняя девочка, которая организовала раздельный сбор дома. Родители всего этого не оценили. Теперь она встает каждый день рано утром и из общего мусорного ведра все раскладывает по отдельным пакетикам.

Часто можно было услышать, что люди тревожились из-за действий государства. Власти не принимали системных решений, а человек никак на это не мог повлиять.

Людей волновало, что они уже перешли на осознанное потребление, а многие вокруг — нет. И вот ты сидишь в кафе и видишь, как мама дает своему ребенку несколько пластиковых трубочек, которые он просто пуляет в разные стороны. Человек злится и не знает, что делать. Можно ли подойти и что-то сказать? Можно ли нарушить личные границы?

Самое важное, что получают участники наших групп, — это понимание, что они не одни и с ними все хорошо. Эта фраза сама по себе становится для людей терапевтической.

Наша основная задача во время встреч была в том, чтобы дать людям в руки инструменты, с помощью которых они могут снизить интенсивность эмоций. Потому что экотревожность — это нормальная реакция организма, и у меня нет задачи убрать ее полностью. Нужно, чтобы все были немножечко экотревожными. Нужно, чтобы этот механизм запускался и люди меняли свои действия. Важно дать людям ресурс, с помощью которого они могли бы справляться со сложными ситуациями без психолога, без групп поддержки.

После первой группы в проекте «Зеленая психология» у нашей команды появилось много новых идей. Мы поняли, что надо развивать образовательную и просветительскую части. С одной стороны, рассказывать, что такое экотревожность и как с ней можно справляться. С другой стороны, объяснять, что нужно сделать, чтобы людей с такими психологическими проблемами не стигматизировали.


От подростков – к детям

— Мировая тенденция показывает, что экотревожность переходит на более молодое поколение. Теперь из-за большого количества информации об этом беспокоятся даже дети семи-восьми лет.

Если говорить про Россию, то мы видим, что в экоактивизм приходит все больше и больше молодых. Мировые исследования показывают, что подростки не доверяют правительству почти нигде. Россия не исключение. У подростков и молодежи вообще нет ощущения, что они могут как-то повлиять на этот процесс.

Самые высокие показатели тревоги — у подростков из стран, где климатические изменения уже видны. Это Индия, южные страны. Они своими глазами видят, как все меняется.

Я вспоминаю историю двух сестер из Индонезии, которые еще в 9–11 лет начали борьбу против использования пакетов. И благодаря им там был принят такой закон. Дети сейчас зачастую являются движущей силой в борьбе за экологию. Они рано начинают зарабатывать благодаря возможностям интернета, у них появляются ресурсы влиять, у них большая аудитория. Та же Грета Тунберг стала лидером мнений и повела за собой огромное количество подростков.

Некоторые участники групп поддержки рассказывали, что уже обращались к психологам. И специалисты, не понимая, что такое экотревожность, обесценивали их переживания. В этот момент мы задумались о том, что самим специалистам надо рассказать про эту проблему. Ведь в мире с ней работают уже лет 10–15, а в России только пару лет назад стало понятно, что это такое.

Поэтому сейчас мы составляем программу курса психологов, чтобы они смогли работать с теми, кто волнуется из-за ухудшающейся экологии.

Сейчас в проекте «Зеленая психология» четыре психолога. Я занимаюсь организационными вопросами, не веду группы поддержки. Недавно мы вошли в международную ассоциацию климатических психологов, получили доступ к их информации, набранной за эти годы.

Эта ассоциация объединяет специалистов, работающих с темой климатической тревоги. Одно из направлений работы — поддержка в судах, когда люди судятся с государством из-за экологических проблем. Сейчас есть громкое дело: шесть португальских подростков подали в суд на 30 стран за то, что они не выполняют Парижское соглашение [его главная задача — сокращение выбросов в атмосферу и сдерживание глобального потепления]. Это угрожает жизни этих детей. Россия является одним из ответчиков, но у нас в стране про это информации вообще нет. И этот альянс помогает этим подросткам с юридической поддержкой.


В ответе перед новым поколением

— Я научилась абстрагироваться. Когда я занимаюсь «Зеленой психологией», то я не погружаюсь в информационный поток, стараюсь ничего не читать — иначе крышу сносит. Я смогла справиться с тревожностью только благодаря этому. Как только я начинаю читать новости, то вечером начинаю рассказывать на детской площадке другим родителям, что наши дети могут умереть через пять лет и нужно срочно что-то делать. Когда началась моя экологическая популярность, журналисты хотели попасть ко мне домой, снять жизнь экоактивистки. И вроде понятно, что именно так и работают журналисты. Но я поняла, что я совсем не гостеприимный человек, для меня важно сохранять границы дома. И когда я разрешила себе не пускать людей в свою квартиру (даже курьеров я перестала пускать дальше парадной), мне стало легче.

Еще я позволила себе быть не на 100% экологичной. Меня очень тревожила идея, что если я куплю кофе в одноразовом стаканчике, то мир рухнет. Сейчас я могу позволить себе купить такой кофе, правда, я знаю, куда потом можно его сдать. Это было важное решение.

Для меня важно что-то делать. Я хочу, чтобы вокруг было как можно больше экоответственных людей. От этого зависит дальнейшая жизнь моего ребенка. Если мои усилия приведут к результату — хорошо. А если нет, то, когда меня моя дочь спросит: «А почему вы тут все разрушили?», я скажу: «Ты же видела. Я старалась это изменить!»

<< Previous article

«Государство нас не слушает»

Next article >>

Активист, специализирующийся на правах людей с ВИЧ и ЛГБТ+ сообщества Борис Конаков о том, как пришел в активизм и почему вернулся в коммерческий сектор

Subscribe to the newsletter!

Stay updated with the latest articles, news and stories.