Проблема гомофобии в Молдове и российский колониализм

Молдавское княжество

Молдавское княжество образовалось в XIV веке и культурно тесно связано с Валашским княжеством (Цара Ромыняскэ) и Трансильванией. С начала XVI века Молдова и Валахия находились под османским контролем. Однако он не распространялся на религию, язык и культуру, а выражался в экономической и постепенно усиливающейся политической зависимости: выплате дани, обязанности обеспечивать пшеницей Константинополь и вынужденной политической лояльности элит. Порта практически не влияла на формирование правового обычая и письменного права Молдавского и Валашского княжеств в отношении сексуальности и гендерных ролей.

Культурно и религиозно княжества были прочно связаны с византийской традицией. Важнейшей институцией была Православная церковь, а устное право во многом опиралось на византийское. Первый молдавский письменный свод законов — «Уложение Василия Лупу» (Pravila lui Vasile Lupu), принятый в 1646 году, представлял собой гибрид из правовых обычаев, византийского гражданского права и церковных канонов.

Семейный кодекс, контроль над маргинализованными группами людей, сексуальностью и наказанием за сексуализированные преступления базировались на церковных канонах. 

Преступлениями считались не только изнасилования, инцест, педофилия (возрастом согласия для девочек считали 12 лет, а для мальчиков — 14) [1], похищение людей (как правило, девушек) для заключения брака, но и половая связь вне брака, лишение девственности и рождение детей вне брака, сожительство, прерывание беременности, а также гомосексуальность как мужская, так и женская. 

«Содомия» (гомосексуальность) считалась как смертным грехом, так и гражданским преступлением и наказывалась смертью через обезглавливание и сжигание тела. «Содомиты» осуждались сначала церковным судьей, который отлучал их от церкви. А затем светскими трибуналами, которые приговаривали их к смерти. Всякая половая связь вне брака также считалась тяжким грехом, наказуемым по церковному канону, и преступлением, карающимся гражданско-правовой мерой: штрафом, избиением или лишением свободы. Церковь старалась ограничить сексуальность узкими рамками патриархальной семьи. [2]

Прим: В маргинализованные группы входили не только геи и лесбиянки, но и люди, вовлеченные в проституцию, а также женщины, которых считали ведьмами — как правило, вдовы, практикующие ворожбу, заговоры и изготовление снадобий. «Ведьмы» посягали на власть церкви над семейной и любовной жизнью, совершали привороты и отвороты, повышали или понижали женскую фертильность, разрушали и восстанавливали супружеские пары, провоцировали конфликты в сообществе. 

Масштабы и тщательность применения наказаний по отношению к маргинализованным группам неизвестны. В отношении поздней Византии, к примеру, существует очень мало свидетельств фактического применения подобных наказаний. [3]

Стивен Моррис пишет, что зачастую византийское представление о гомосексуальности как о грехе сочеталось с различными негетерокомформными, но и не гомосексуальными в современном смысле отношениями внутри духовенства. Такими, как, например, адельфопоэзис — братский духовный союз. [4]

Московское царство и Российская империя

Между тем до XVIII века в славянской православной традиции гомосексуальность вызывала гораздо меньше негативного внимания. В Соборном Уложении гомосексуальность не упоминалась вовсе. Церковь же считала гомосексуальность не более серьезным грехом, чем прелюбодеяние — внебрачную связь. [5] 

Петр I, желая модернизировать Московское царство по образцам западноевропейских империй, перенял законы и наказания за «содомию». В 1716 году он наложил дисциплинарные ограничения на моряков и солдат. Половая связь между ними каралась сожжением на костре. Спустя десять лет смертную казнь заменили на телесное наказание или вечную ссылку. Николай I в 1835 году расширил этот запрет на гражданское мужское население России. [6]

Находясь ближе к византийскому канону, Молдавское княжество сильнее испытывало его строгость. 
 

Церковь и культурные политики Российской империи после аннексии Бессарабии

Желая избавиться от ужесточающегося османского контроля, Молдова и Валахия заключали ситуативные антиосманские союзы то с Австро-Венгрией, то с Российской империей. [Виктор Таки] Первоначально молдовские элиты связывали с Россией надежды на избавление от османской тирании и восстановления локальных институтов власти. Этому способствовал статус России как «заступницы православных христиан» — главный инструмент мягкой силы империи на Балканах и в румынских княжествах. Надежды не оправдали себя, и вместо освобождения восточная половина Молдавского княжества была аннексирована и поглощена империей, а усеченное Молдавское княжество вместе с Валахией оказались под российской военной оккупацией.

Православная церковь в княжествах многие века поддерживала прочную связь с Московским патриархатом. Именно православная Церковь в аннексированной Бессарабии стала основным проводником имперской культурной политики. Она также во многом осталась регулятором социальной жизни, несмотря на формализацию гражданского правоприменения. 

Распространение в 1835 году запрета на гомосексуальные связи на все гражданское население Российской империи совпало с политикой унификации бессарабских законов с имперскими, русификации служилого класса, перевода делопроизводства исключительно на русский язык, заселения болгарскими, гагаузскими, украинскими, русскими и немецкими крестьянами юга территории, полной русификации городов, вытеснения румыноязычного населения в деревни и лишения «бессарабской губернии» остатков некоторой автономии, которой она пользовалась в составе империи с 1812 года.

Так российские гомофобные законы начали действовать на колонизированной территории, хотя гомофобия и не была для неё новой.  

Бессарабия в составе Румынского королевства

В 1858 году усеченное Молдавское княжество без аннексированной Россией Бессарабии объединилось с Валахией. В 1866 году объединенные княжества стали унитарным государством — Румынией. Румыния обрела независимость от Порты в 1878 и стала королевством в 1881 году. 

В 1918 году, после того как Российская империя перестала существовать, Бессарабия объявила о собственной независимости в качестве Молдавской Демократической Республики. А позже и о вхождении в состав Румынского королевства. Флорин Бухучану [7] пишет, что со второй половины XIX века и до середины 1930-х годов румынские законы относились к гомосексуальным людям и гетеросексуалам одинаково. Вдохновленный французским законодательством, в котором не упоминались частные сексуальные отношения, Уголовный кодекс 1864 года Румынского королевства не включал наказания за гомосексуальные действия. Начиная с 1878 года, закон в Трансильвании наказывал геев только в том случае, если они участвовали в насильственных гомосексуальных действиях — изнасиловании или попытке изнасилования. 
Бухучану говорит, что это свидетельствует об отсутствии сильной и непрерывной гомофобной традиции в Румынии, нарратив о которой поддерживают консервативные силы в стране.

Однако к 1930-м годам вместе со сворачиванием королевства на путь националистической диктатуры, а затем к фашистскому военному режиму, изменилось и законодательство. В 1937 году Гражданский кодекс Румынии криминализирует гомосексуальность. Наказание было мягче, чем в нацистской Германии, где геям и лесбиянкам грозила смерть, — от шести месяцев до двух лет лишения свободы, и только в том случае, если гомосексуальные действия вызвали «публичный скандал». Гомосексуальные акты с участием несовершеннолетних карались так же, как и аналогичные гетеросексуальные акты.

Молдова в составе СССР

В 1939 году Советский Союз аннексировал Бессарабию в рамках пакта Молотова-Риббентропа. В ночь с 12 на 13 июня началась депортация «нежелательных элементов» — румыноязычных молдован, гагаузов, всех несогласных с аннексией и «возможных шпионов». «Главы семей» ссылались в трудовые лагеря, остальные члены семей — на поселения в Казахскую ССР, Коми АССР, Красноярский край, Омскую и Новосибирскую области. Из страны выслали 29 839 человек. 

В 1941 году Бессарабию захватил румынский военный режим Антонеску, а затем, в 1944 году — вновь Советский Союз, в составе которого она просуществовала до 1991 года. С 6 на 7 июля 1949 года в результате «операции Юг» СССР депортировал 32 423 человек — «бывших помещиков, крупных торговцев, активных пособников немецким оккупантам, <...> белогвардейцев, а также семьи всех вышеперечисленных категорий». То есть всех противников советского режима. 

К моменту образования Молдавской ССР в результате фактического захвата территории в Советском Союзе уже существовало гомофобное законодательство, принятое в 1933 году. Гомосексуальные контакты влекли за собой насильственное психиатрическое лечение, а также заключение в систему трудовых лагерей ГУЛАГ.  

Советская криминализация гомосексуальности обладала принципиально иным характером, нежели гомофобные законы прошлого. Ссылка в трудовые лагеря породила специфическую тюремную гомофобную культуру.

След тюремных «понятий»

Тюремная субкультура, или «понятия», сосредоточенные в местах тюремного заключения вышли на новый виток при советском режиме. Они наложили сильный отпечаток на социализацию и на территории современной РМ. 

Тюремная кастовая система автоматически присуждала любому мужчине-заключенному, у которого был сексуальный контакт с другим мужчиной (по согласию или в результате сексуализированного насилия), низшую позицию в иерархии. Клеймо так называемого «опущенного» могло передаваться другим, если кто-то замечал, что они общаются с «опущенными» на равных, либо пользуются теми же предметами быта, например, посудой. «Понятия» и сейчас остаются нравственным стержнем в сообществах нынешних и бывших заключённых, в том числе в современной Молдове.

В женских местах лишения свободы была иная динамика. Пока в мужских тюрьмах любой намек на гомосексуальность (действительный или мнимый другими заключенными) влек за собой насилие и унижение, в женских некоторые заключенные с оговоркой добровольно становились «женами» более влиятельных осужденных женщин. Роль «жены» при этом могла подразумевать и сексуальную связь. Такой союз гарантировал безопасность от травли, краж и физического насилия в тюремном сообществе. Более уязвимые заключенной могли быть вынуждены решиться на такой шаг. Часто эти авторитетные женщины-заключенные отличались экспрессией и стилем социализации, стереотипно считываемые как более маскулинный, соответственно, гендерно-неконформный. «Брак» при этом не понижал «жён» в тюремной социальной иерархии. Часть таких пар продолжала жить вместе и по выходу на свободу, правда, не представляя подруга подругу супругами в кругах уже на свободе. Некоторые «жёны» отмечали, что оставались вместе из-за развития романтических чувств подруга к подруге.

«Понятия» просочились в предрассудки общества и за пределами мест лишения свободы. Советский тоталитарный режим и машина репрессий не щадили буквально никого. Огромное количество коренных молдован, особенно житель_ниц деревень, советская власть депортировала. За «диссидентство» и инакомыслие могли светить расстрел или заключение в исправительно-трудовых лагерях на долгие десятилетия. Лагеря были полны как осуждённых — среди них и рецидивисты — за уголовные преступления, которые трактуются как таковые и в современных демократических государствах, так и политзаключенных и маргинализованных людей. После длительного заключения они если и выходили на свободу, то с системой ценностей, на которой оставили след «понятия». Если среди людей вне закрытого тюремного сообщества субкультурная иерархическая система не всегда находила отклик, тяжесть стигмы и пережитая травма влияли на подопечных и детей, которых ещё предстояло воспитывать, в особенности мальчиков.

Язык (мат) формирует сознание

Усиленная русификация и последующее сосуществование русского языка с румынским привели к тому, что в устной речи лексиконы обоих языков постепенно стали пересекаться. На румынскую речь это повлияло в большей степени. Акцент и произношение румынского в Республике Молдова мало отличается от румынского в Молдавском регионе Румынии. Но в современном румынском языке много русских «калек», словарных и грамматических. Среди них отдельно можно выделить ненормативную лексику.

Разговорный мат румынского в Румынии и румынского в Республике Молдова значительно отличаются. Последний много перенял из русской брани, на которую ощутимо повлияла та же культура «понятий». Для урожен_ок Молдовы, которые росли, общаясь на румынском с русизмами и ругаясь ими, румынский мат звучит непривычно — высокопарно и недостаточно грубо. Окрас русизмов в брани кажется грубее и жестче. Возможно, в силу отражения культуры насилия и ее нормализированности в России и, как следствие колонизации, за ее современными границами в русскоязычных пространствах.

Ощущение большей близости к русскоязычной брани добавляет своеобразную остроту гомофобному восприятию. К примеру, русские пейоративы «пидор» и «петух» по отношению к нецисгетеронормативным маскулинным людям полностью перешли в разговорный молдавский румынский как русизмы. В то же время в румынском есть пейоратив «poponar» аналогичный пейоративу «петух», но в разговорной речи в Молдове он встречается крайне редко. Возможно, причиной этому также служит тяжесть клейма «петух» (тот же «опущенный») из тюремной субкультуры на пост-российско-колониальном пространстве. Это разнит для восприятия эти два гомофобных пейоратива по степени оскорбительности.

Эти же нецензурные пейоративные русизмы часто используются в высказываниях открыто гомофобных политик_есс Молдовы. Они объединяют свой электорат вокруг страха перед ЛГБТК+ и популистских обещаний «защиты традиционных ценностей». Такая риторика в политической сфере, транслируемая СМИ, сегодня остаётся главным двигателем гомофобных настроений в Молдове.

Пророссийскость и язык вражды на современной политической арене

На 2023 год в Парламент республики входят такие консервативно настроенные пророссийские партии, как Партия социалистов и Партия коммунистов РМ (в настоящем сборе функционирующие как политический блок), а также Политическая партия «Шор». С начала полномасштабного вторжения российских войск в Украину  все три партии выступают за сохранение дипломатических и экономических отношений с рф, при этом открыто не оглашая конкретной позиции о российских военных агрессии и преступлениях. Они либо поддерживают присутствие российских войск в качестве «миротворческих сил» в приднестровском регионе, либо не высказываются никак о вопросе.

Депутат_ки именно этих пророссийских партий выходят с обращениями, полными языка вражды по отношению к ЛГБТК+, порой допуская в них и нецензурную лексику. Эта риторика транслируется на телевидении. В Молдове она, как и в политике российской федерации, служит для расширения поддержки, влияния и власти через сплочение публики против мнимой, сфабрикованной общей угрозы и отвлечения внимания от существующих кризисов.

Начиная с осени 2022 года партия «Шор» организует пророссийские протесты против власти проевропейской партии «Действие и солидарность». «Шор» привлекает участни_ц популистской тактикой сплочения на фоне роста цен на газ и электроэнергию, а также финансовой мотивацией с организацией транспорта из разных точек страны. Среди протестующих полиция также неоднократно находила граждан_ок российской федерации. Партия коммунистов и Партия социалистов РМ долгое время поддерживают активность Россотрудничества в стране. Россотрудничество через поддержку и финансирование Конгресса русских общин получает доступ к культурному образованию в школах с обучением на русском языке в республике.

Русскоязычное образование для нацменьшинств

Конституция РМ гарантирует право выбирать язык обучения для получения образования. В законах русский язык, как и украинский, болгарский, романи, фигурирует как язык национального меньшинства. 

Тем не менее в украинских, гагаузских или болгарских школах — государственных ромских школ в республике, как и во многих других странах, нет, — весь ряд предметов преподаётся на русском вместе с изучением самого языка. Родной язык добавляется к ряду изучаемых предметов. Однако количество часов преподавания в неделю не превышает количество часов русского языка в неделю, а зачастую — значительно меньше. Вследствие колонизации в семьях часто разговаривают на русском в силу вытеснения родного языка. Такой языковой фон способствует преобладанию русского над другими практикуемыми языками в социальной жизни и предпочтению потреблять информацию в основном из русскоязычных источников.

Такой же принцип работает и в случае учен_иц русских школ. Вдобавок к этому воспитываемая там культура — русская, а финансирование и экстракуррикулярные программы могут поддерживаться Русской общиной и Россотрудничеством. Это создаёт платформу для распространения нарративов российской пропаганды, российского империализма и крупиц культуры насилия. В целом, русские школы не обращают внимания на этническое разнообразие русскоязычных в Молдове. Таким образом, учени_цы воспитываются в среде, где язык, на котором они разговаривают, приравнивается к этнической принадлежности. Школа не предоставляет пространства для рефлексии над этим аспектом идентичности. 

Большинство тех, кто обучался в школьном цикле на русском, при поступлении в молдавские университеты продолжают обучение на нем же. А множество выпускни_ц русских школ поступают в российские ВУЗы — наиболее популярны московские и петербургские — по программе квот Россотрудничества и эмигрируют в россию. Многие из эмигрирующих абитуриент_ок — уроженцы Приднестровского региона.

Кризис национальной принадлежности

Можно рассуждать о том, что современная Молдова не имеет своей единой нации. Так как она ещё молода как политическая единица, а события, послужившие ее формированию, как и те, что произошли уже в существующей Республике Молдова, слишком обострили разрозненность по языку (прим. чаще всего конфликт обобщается до дихотомии румынский/русский, так как национальные меньшинства в силу явлений, описанных раннее, используют русский для межэтнической коммуникации), политической направленности (проевропейская/пророссийская). При этом как румыно-, так и русскоязычные молдоване проходят через определенный кризис идентичности, размышляя о последствиях колонизации для своего рода или контактируя с другими группами представител_ьниц своего этноса за пределами РМ.

Для многих русскоязычных, определяющих себя русскими, возникает несостыковка: они понимают, что русские россияне не видят их как «своих».

Среди них есть и русскоязычные, не знающие своей родовой истории и/или не осознающие свои украинские/болгарские/гагаузские корни.

Российский империализм, его шовинизм и стереотипы склонны рассматривать любых уроженцев Молдовы как «бедных гастарбайтеров», рабочих строек, ремонтников, предполагать (особенно насчёт приезжающих в россию), что они не имеют высшего образования, приехали зарабатывать «непрестижной» работой и т.д.

Опыт пережитой отчуждённости в таком случае может отдалять русскоязычных молдован_ок от самоопределения с россией и русскостью. В таких случаях кто-то находит смысл в идентичности «молдован_ка» в силу того, что они выросли в Молдове. При этом этническая составляющая может не играть роли.

Если говорить о румыноязычных Молдовы — этнических молдован_ках, румын_ках, некоторых коммунах ром_ок, после длительного периода существования отдельно от Румынии, параллельного развития другой половины населения молдовского региона в составе румынских территорий, они также сталкиваются с проблемой национального самоопределения из-за сочетания ощущения отчуждённости в РМ по этническому признаку, и таким же ощущением по отношению к большинству, от которого они были насильно отделены.

Заключение

Мы не можем сказать, что российская колонизация Молдовы стала причиной появления гомофобии в стране. По всей видимости, этот концепт был принесен не российским колониализмом, а византийским православным каноном. Однако специфические советские политики, направленные на криминализацию и стигматизацию ЛГБТК+ людей, однозначно сформировали гомофобную культуру, практики и синтаксис языка ненависти, актуальные для современной Молдовы. Эти искусственные различия подпитываются кризисом самоидентификации и вытекающими политическими разногласиями. А пророссийские политические силы и православная церковь, поддерживая тесную связь с РПЦ, продолжают быть главными силами, направленными против прав ЛГБТК+ людей.

Источники:
1.    Лилия Заболотная, Правовое положение молдавской женщины в системе семейно-имущественных отношений. Условия заключения и расторжения брака (XIV–XVII вв.), 2019
2.    Sorin Bulboacă, Social Marginality in Romanian Countries in the Middles Ages and Early Modern Age, Debates on Globalization. Approaching National Identity Through Intercultural Dialogue, 2015, ”ARHIPELAG XXI” Press
3.    Vern L. Bullough, & James Brundage, Handbook of Medieval Sexuality (1st ed.). 1996, Routledge. 
4.    Stephen Morris, When Brothers Dwell in Unity: Byzantine Christianity and Homosexuality, 2016, McFarland & Company Inc., Publishers
5.    Vern L. Bullough, & James Brundage, Handbook of Medieval Sexuality (1st ed.). 1996, Routledge, Eve Levin, Eastern Orthodox Christianity 
6.    Влад Скрабневский, Судьба гомосексуальности в России: от древнерусской забавы до уголовного преступления, 2020
7.    Florin Buhuceanu, Istoricul legislaţiei antihomosexuale – tradiţii româneşti (History of anti-gay legislation – Romanian traditions), 2003
8.    Андрей Кушко, Виктор Таки, Олег Гром, Бессарабия в составе Российской империи 1812-1917, Новое Литературное Обозрение, 2012
 

Материал вышел при поддержке Unit.