Пандемия агрессии. Кто и как помогал жертвам домашнего насилия в России во время карантина

Более двух месяцев подряд в России тысячи женщин, детей и пожилых людей были взаперти с агрессорами или «бытовыми дебоширами», как их называют в полиции. Почему жертвы оказались невидимыми для статистики МВД, а на их защиту вместо государства встали общественные организации — в обзоре «7х7». 

Материал опубликован в рамках серии совместных публикаций Women Platform и российского интернет-журнала «7x7 Горизонтальная Россия» – медиа о развитии гражданского общества в российских регионах [trigger warning: описание насилия].

«Наши опасения оправдались»

В начале мая уполномоченный по правам человека Татьяны Москалькова со ссылкой на данные российских НКО заявила, что число случаев домашнего насилия с 10 апреля выросло в 2,5 раза. На горячие линии, в кризисные центры и профильные организации поступило более 13 тысяч сообщений. Однако роста случаев домашнего насилия в органах не заметили. По статистике МВД за апрель, «посягательств в сфере семейно-бытовых отношений» стало на 9% меньше. Это противоречит международной статистике.

В странах, где распространение коронавируса и ограничительные меры начались раньше, чем в России, уже к началу апреля произошел резкий рост случаев домашнего насилия. Например, во Франции только за первые две недели карантина — на 30%.

Представители российских кризисных центров, с которыми общался корреспондент «7х7», оценили рост обращений по-разному: от 10 до 40%. Почти все они сходятся в том, что случаев домашнего насилия стало больше и что обострение проблемы в условиях самоизоляции было ожидаемо.

— Безусловно, мы опасались, что вырастет количество случаев домашнего насилия, ужесточится ситуация в семьях, где оно уже имело место, и появятся новые случаи, — рассказывает сотрудница независимого социального Женского центра в Пскове Юлия ЕфимоваК сожалению, наши опасения оправдались. Количество обращений к нам в центр возросло за период пандемии в пять раз. В условиях самоизоляции семьи вынуждены находиться в замкнутом пространстве своего дома, и хорошо, если жилищные условия позволяют разойтись в разные комнаты, но большинство семей такой возможности не имеют. Возрастает риск насильственного поведения в общении между членами семьи. Сказывается и финансовое положение семьи, уровень дохода резко снизился, это фактор повышения тревожности и неустойчивости эмоционального состояния людей, а мужчин особенно. При этом возможности обратиться за помощью в условиях самоизоляции у женщин меньше, если рядом постоянно находится мужчина-абьюзер.

Пикет в поддержку сестер Хачатурян 28 сентября 2019 года в Смоленске. Фото Алены Хлимановой

— Я думаю, что количество фактов насилия в семье не увеличилось в период пандемии, или увеличилось незначительно, — считает руководитель мурманского Центра защиты материнства «Колыбель» Юлия Трифонова. — Скорее, пандемия и ограничительные меры стали маркерами, показывающими, что эта проблема и так была в семьях. Увеличилось количество женщин, которые стали об этом говорить и обращаться за помощью.

— Распространены случаи, когда женщина смогла, например, позвонить в полицию, а потом сожитель об этом узнаёт и отбирает у нее телефон, — говорит сотрудница Центра защиты пострадавших от домашнего насилия при Консорциуме женских неправительственных объединений Софья Русова. — Дальше уже непонятно, что происходит, какую помощь получит женщина в правоохранительных органах и получит ли вообще. Кроме того, с 2017 года государство декриминализировало побои, это тоже могло сказаться на статистике МВД в условиях коронавируса. Цифры до конца будут понятны, когда режим изоляции и закрытых границ будет окончательно снят и когда заявят о насилии те, кто не мог сделать этого из-за различных ограничений.

Руководитель проекта «Знание остановит гендерное насилие: поиск новых решений» Анастасия Бабичева связывает разрыв в статистике еще и с критически низким уровнем доверия людей в вопросах домашнего насилия.

— Единственными, кто привлекает внимание к проблеме и предлагает посильное участие, остаются НКО, — считает она. — Например, за период самоизоляции совместно с журналистами представители помогающих проектов и организаций многократно обращались к широкой аудитории с рекомендациями о том, как защитить себя в период действия ограничительных мер: такие материалы вышли во многих крупных СМИ. То есть ситуация воспринимается так, что органы МВД не признают проблему и не готовы ее решать, а НКО громко заявляют о ней и предлагают свою помощь. Люди, соответственно, доверяются тем, кто на их стороне. Отсюда, как мне кажется, и расхождение в статистике.

Еще в начале апреля правозащитные организации и НКО начали бить тревогу. Консорциум женских неправительственных объединений, проект «Зона права», центр «Насилию.нет», центр «Сестры», Центр против насилия в отношении женщин «Анна», проект «Правовая инициатива», женский кризисный центр «Китеж», Сеть взаимопомощи «ТыНеОдна» и петербургская региональная общественная организация «Кризисный центр для женщин» подписали обращение к правительству и потребовали принять срочные меры. Они предлагали объяснить полицейским важность быстрого реагирования на случаи домашнего насилия и не штрафовать жертв за нарушение самоизоляции.

Феминистки в регионах в условиях изоляции тоже пытались привлечь внимание к проблеме. Петербургские активистки провели на улице перфоманс, предложили во время акции вышить платок с извинениями для своих близких и взять листовку о домашнем насилии с собой.


Как (не) отреагировало государство

В середине апреля спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко заявила, что работа над законопроектом о домашнем насилии на время пандемии приостановлена. Сама она не увидела рисков. По ее словам, «семьи, наоборот, вместе переживают этот трудный период».

Однако депутаты Госдумы Оксана Пушкина, Ирина Роднина и Ольга Савастьянова 21 апреля направили письмо вице-премьеру Татьяне Голиковой, в котором попросили принять дополнительные меры по защите жертв домашнего насилия во время пандемии коронавируса. Реакция последовала в начале мая. Голикова поручила шести ведомствам, в том числе МВД, изучить информацию о росте случаев домашнего насилия на самоизоляции и разработать меры по борьбе с ним. Но пресс-служба МВД ответила, что ужесточать наказание за домашнее насилие «нецелесообразно».

Между тем, в странах Европы, где законы о профилактике домашнего насилия уже действуют, правительства не только заранее спрогнозировали рост числа жертв, но и предпринимали соответствующие меры, говорит Анастасия Бабичева. Например, разработали памятки и приложения для оперативного обращения, скорректировали работу полицейских и судов, если нарушение вызвано проблемой домашнего насилия, увеличили финансирование работы телефонов доверия.

В России меры по профилактике домашнего насилия носили рекомендательный характер. С 31 марта действует решение правительственной комиссии по профилактике правонарушений, которую возглавляет глава МВД Владимир Колокольцев. В соответствии с документом, губернаторам было рекомендовано создавать кризисные центры, информировать граждан о деятельности кризисных центров и телефонах доверия, пропагандировать неприятие насилия в семье. Софья Русова не увидела таких мер в регионах:

— Элементарно правительство могло запустить социальную рекламу в СМИ, люди ведь просто не знают, куда идти. Не могу говорить за все 85 регионов, но массовой эта практика точно не стала. Я лично обращалась в министерство печати Удмуртии с просьбой провести информационную кампанию в защиту жертв домашнего насилия, но на мое письмо никто до сих пор ответил.

Корреспондент «7х7» изучил главные страницы сайтов региональных правительств Центральной России. Вопреки рекомендации МВД, и на одной из них телефонов доверия для жертв домашнего насилия на момент публикации статьи не было. Новых кризисных центров, по словам депутата Госдумы Оксаны Пушкиной, в регионах не появилось. Корреспондент «7х7» направил запросы в 20 региональных управлений МВД, выбранных произвольно. В ответах ведомства отчитались, что разместили информацию о кризисных центрах в участковых пунктах полиции и подразделениях по делам несовершеннолетних, а телефоны организаций, которые помогают жертвам домашнего насилия, — на своих официальных сайтах. Число случаев семейно-бытового насилия, по их данным, во время карантина либо снизилось, либо не изменилось.

В некоторых регионах полиция размещала информацию о мерах защиты в случае угрозы домашнего насилия в интернете. Например, МВД по Калининградской области на своем сайте рекомендовало, среди прочего, обзавестись «надежным местом, куда можно уйти в случае опасности». Но именно отсутствие таких мест стало самой острой проблемой в условиях карантина, подчеркивает Софья Русова. Более того, были даже случаи, когда полицейские штрафовали за нарушение самоизоляции женщин, которые пытались скрыться от агрессора.

Фото Александра Борисова

Специалист по связям с общественностью Кризисного центра для женщин в Петербурге Борис Конаков подчеркивает, что предоставление временного убежища — самое важное для помощи жертве домашнего насилия. И не только потому, что необходимо для начала физически обезопасить пострадавших от агрессора — женщине нужно несколько дней в безопасном месте, чтобы просто прийти в себя и спокойно начать работать по юридическим вопросам.

О трудностях с жильем говорит и руководитель кризисного центра для мужчин «Двоеточие» в Петербурге, психолог Ирина Чей:

— Я не вижу попыток со стороны государства решить вопрос с предоставлением временного жилья мужчинам. В условиях пандемии мне запомнился случай, когда мужчина находился где-то в области и ему просто некуда было идти. Хотя зарубежный опыт решения этой проблемы есть. В Италии около полугода назад появились специальные дома, куда могут обратиться мужчины в трудной жизненной ситуации. Например, когда мужчина остался без жилья после развода, работы нет, но есть финансовые обязательства в виде алиментов. Ему могут предоставить временное жилье, в России такой практики нет.

К началу карантина в России насчитывалось около 50 организаций, которые предоставляют временное убежище женщинам и детям, в которых одновременно могут разместиться от 3 до 40 человек. То есть в лучшем случае в них могли бы разместиться 1,5 тысячи человек (сообщений о домашнем насилии в апреле, как заявила уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова, было около 13 тысяч). Некоторые приюты из-за риска распространения вируса были вынуждены ограничить прием новых клиенток, а оставшиеся оказались перегружены и не получили никакой помощи от государства, отмечает Софья Русова:

— В московском кризисном центре «Китеж» сейчас просто перегруз. Они всех кормят, обеспечивают охрану, быт своих подопечных. И всё без помощи государства. Хотя оно могло бы открыть больше шелтеров [приютов] на это время. Наши депутаты и правительство не считают это проблемой. Никаких дополнительных мер поддержки не выделялось.

Между тем, США выделили 45 млн долларов на профилактику домашнего насилия в условиях изоляции. Франция решила оплатить пострадавшим пребывание в отелях, где они скрывались от абьюзера, и открыла в супермаркетах дополнительные консультационные центры. Номера телефонов доверия печатали прямо на чеках. Кроме того, мэрия Парижа разместила во всех подъездах плакаты для жертв и свидетелей насилия со списком контактов, где можно найти помощь.


Кто и как в России помогал жертвам насилия во время карантина

Руководитель проекта «Знание остановит гендерное насилие: поиск новых решений» Анастасия Бабичева признает, что единственными реальными помощниками пострадавшим от насилия были и остаются НКО. Но и сами они столкнулись с трудностями из-за ограничений, связанных с коронавирусом. Большинство представителей кризисных центров, с которыми общался корреспондент «7х7», сообщили, что карантин напрямую сказался на их работе.

— Мы перевели почти всю работу в онлайн, пришлось закрыть оба склада с гуманитарной помощью, но мы продолжили выдавать наборы с продуктами и предметами первой необходимости по обращениям. За время карантина число таких обращений выросло, — рассказала руководитель кризисного центра «Мария» в Ростове Ксения Садикова.

Уйти в онлайн было вынуждено большинство кризисных центров и помогающих организаций: теперь лекции, тренинги, психологические консультации проводятся удаленно, что далеко не всегда удобно. Часто у жертвы просто нет возможности быть на связи, потому что она находится в одном помещении с абьюзером. А юристы столкнулись еще и с тем, что правоохранительные органы начали затягивать процессуальные действия, ссылаясь на коронавирус, сообщила Софья Русова.

Выросла нагрузка у работников телефонов доверия. Например, в центр «Анна» только за март поступило на 24% звонков больше, у женского кризисного центра «Китеж» за два месяца — на 40%. Женскому кризисному центру «Фатима» в Казани в период карантина и вовсе пришлось приостановить работу своей горячей линии, так как финансовая помощь от Министерства экономики прекратилась. Собственную горячую линию для жертв домашнего насилия запустил правозащитный проект «Зона права». Но проблема с предоставлением временного жилья все-таки была самой актуальной.

— До самоизоляции мы направляли девушек в государственные кризисные квартиры. Они есть в каждом районе города, но из-за коронавируса они закрылись, — рассказал специалист Кризисного центра для женщин в Петербурге Борис Конаков. — Еще до пандемии у нас были мысли привлечь к помощи гостиницы и хостелы. В госучреждения всегда нужен пакет документов. Мы, конечно, помогаем, но это занимает время. А в хостел нужен только паспорт, по выходным они тоже работают. Преимуществ очень много. Через наши соцсети мы попросили о содействии отели. Это хорошо разошлось, мы сразу получили много откликов. На данный момент у нас зарезервировано около 20 мест в гостиницах и хостелах Петербурга и Ленобласти.

По словам Бориса Конакова, на предложение откликнулись представители малого и среднего бизнеса, которые сами пострадали из-за коронавируса. Один из отелей, предоставивших убежище, предложил Центру сотрудничать и после окончания карантина.

К решению проблемы подключились и частные юристы. Например, юрист из Вологды Ольга Неклюдова, которая до карантина сама столкнулась с домашним насилием, разместила в группах помощи женщинам в соцсети «ВКонтакте» объявление, что готова консультировать бесплатно. За два месяца к ней обратились 11 человек:

— Только трем женщинам удалось уйти от тирана: кто к родственникам, кто к друзьям. Остальным девушкам идти некуда, или они сами очень боятся уйти. Первый пример: девушку изнасиловал сожитель, забрал у нее автомобиль, из квартиры девушки никуда не уходил. Она проявила решимость, ушла на время к друзьям, обратилась в правоохранительные органы. После того как сожителя задержали, он собрал свои вещи и покинул ее квартиру. Она смогла вернуться и забрать машину. Но мужчина до сих пор на свободе, он продолжает ей писать угрозы, звонить. Девушка снова обращалась в полицию с заявлением.

Неформальные фем-сообщества и объединения в регионах тоже своими силами помогали бороться с проблемой домашнего насилия. В Калининграде участницы фем-сообщества «Феминитив» еще до карантина создали службу психологической помощи и группу поддержки для девушек. Сейчас они проводят встречи в режиме онлайн, оказывают первичную юридическую помощь, направляют в специализированные центры и даже действуют через знакомых.

— Одна из наших девушек столкнулась со сталкингом [домогательство в виде преследования, розыска или слежки за жертвой]. Когда она сама обращалась в полицию, ей говорили, что раз девушке он не угрожал, то они ничего поделать не могут. Нам пришлось по своим каналам, через знакомства, просить полицию вмешаться в ситуацию. Мы вышли на одного участкового, который провел беседу с преследователем и его родителями, и это сработало, — рассказала участница фем-сообщества Дарья Яковлева.

Когда онлайн-встречи невозможны, психологи «Феминитива» переписываются с обратившимся девушками в соцсетях, причем по ночам, пока абьюзер спит. Как отметила Дарья Яковлева, такую практику они сохранят и после окончания карантина.

НКО и кризисным центрам финансово помогали творческие объединения и бизнес. Художники московской школы-мастерской прикладного дизайна StellART, продавая свои картины, часть гонорара перечисляли женскому кризисному центру «Китеж». Международная косметическая компания Avon пожертвовала 4,5 млн руб. центру помощи женщинам и детям «Анна».


Карантин закончился. Что дальше?

Президент России Владимир Путин объявил о прекращении с 12 мая режима «нерабочих дней». В регионах начали постепенно ослаблять ограничения, открывать предприятия. Через два месяца режима самоизоляции в МВД все-таки ответили НКО, которые просили срочно принять меры в связи с ростом числа случаев домашнего насилия. В МВД сообщили, что полицейские посещают граждан, состоящих на учете, опрашивают их родственников и соседей. Если есть угроза, привлекают к ответственности. Пострадавшим рассказывают о службах специальной поддержки. Как и требовали общественники, жертв домашнего насилия, нарушивших режим самоизоляции, правоохранители решили не штрафовать.

Этот ответ уже помог в одном из дел Консорциума женских неправительственных объединений. Жительнице Москвы пришлось прервать самоизоляцию из-за агрессии мужа. Он пожаловался на это нарушение в полицию. «С женщиной связался участковый по поводу того, что она нарушила карантин. Мы отправили участковому этот ответ МВД, объясняя, что никаких протоколов в этой ситуации не нужно. При этом по обращению самой женщины о насилии никакого ответа не было», — сообщила адвокат Мари Давтян «Коммерсанту».

Правда, ее удивило, почему МВД не разослало этот ответ своим сотрудникам. Пока просвещать полицейских приходится самим правозащитникам.

— Мы бы хотели, чтобы полиция серьезнее реагировала на домашнее насилие, чтобы у сотрудников было понимание, что это нарушение прав человека, — добавила сотрудница Центра защиты пострадавших от домашнего насилия Софья Русова— У многих полицейских патриархальное мышление. С женщинами, оказавшимися в трудной ситуации, разговаривают очень некорректно. Поэтому с полицейскими нужно работать, особенно с молодыми. Они уже по-другому понимают проблему по сравнению с теми, кому за 40–50 лет. Появляется понимание, что допустимо, а что — нет.

Юрист Ольга Неклюдова считает, что дело не только в этике. Полицейским все еще не хватает полномочий, чтобы защитить жертву от домашнего тирана должным образом: за преследование жертвы не предусмотрена уголовная ответственность, жертва вынуждена сама скрываться от агрессора, менять работу и место жительства.

Руководитель проекта «Знание остановит гендерное насилие: поиск новых решений» Анастасия Бабичева считает, что карантин хоть и усугубил проблему домашнего насилия, но в то же время эта проблема стала более видимой и понятной для большого количество людей. На фоне эпидемии в проект стали чаще обращаться в том числе и свидетели насилия: друзья, родственники и соседи жертв. Это говорит о том, что насилию стало сложнее «прятаться», говорит Бабичева.

— Самоизоляция и карантин стали объективной причиной для усугубления ситуации с домашним насилием в тех семьях, где насилие уже было, — добавляет психолог проекта Татьяна Лощинина. — Если в семье было психологическое насилие (абьюз), то за время самоизоляции оно могло развиться до физического. А физическое насилие могло перейти в категорию побоев с последствиями в виде травм. Эта эскалация насилия не может пройти незаметно для жертвы, поэтому я полагаю, что за время самоизоляции больше людей, чем до карантина, задумались о том, в каких отношениях они состоят.

Один из депутатов Госдумы Сергей Миронов, обсуждая законопроект о домашнем насилии с экспертами по вопросам семьи и детства, заявил, что декриминализация семейного насилия была поспешной мерой. Он был одним из 386 депутатов, проголосовавших за нее в 2017 году.

Коллаж Кирилла Шейна, фотографии «7х7».

Фотографии спикеров – из личных архивов.

Материал опубликован в партнерстве с российским интернет-журналом «7x7 Горизонтальная Россия» – медиа о развитии гражданского общества в российских регионах в рамках проекта WE ACT (Проект поддержки женских инициатив в предпринимательстве и медиа) при финансовой поддержке Европейского Союза. Его содержание является исключительной ответственностью «7x7 Горизонтальная Россия» и не обязательно отражает взгляды Европейского Союза.

Author:

Александра Коробейникова, «7х7»

<< Previous article

«Главное достижение феминизма в России? Он не умер». Победы женского движения за 10 лет

Next article >>

Медиастрайк #ЗаЮлю. Как активисты из разных регионов объединились в защиту художницы Юлии Цветковой

Subscribe to the newsletter!

Stay updated with the latest articles, news and stories.